А вообще-то я белая и пушистая...
Итак, я наконец-то дописала этот отчёт... точнее,опять что-то вроде "недофанфика"
Наверное,публиковать отчёт через полтора месяца после игры как-то странно, но внезапно обнаружившийся дед Лайн по фесту ориджей и предотпускная жесть на работе в совокупности не позволили сделать это раньше.
Для тех. к то не был на игре, спойлерить не буду - скажу только, что ни разу за свою не слишком богатую игровую карьеру не испытывала таких настоящих чувств на игре. И, наверное, уже не испытаю.
Ребята, спасибо вам всем - игрокам за то, что сыграли так, мастерам - за то, что не вмешались и дозволили... Всех люблю!
Говорит ЭрехорнВсё началось с того, что мы с Карнарином отправились на охоту.
Карнарин – воспитанник Оронвен, почти ещё мальчишка. Она зовёт его сыном, но даже если бы я и не знал, что это не совсем так – не поверил бы. Просто потому, что эту деву, при всём её очаровании, совершенно невозможно представить себе замужней. Ну, разве что... впрочем, сейчас не об этом.
Итак, Карнарин попросил взять его с собой на охоту – парень он любознательный, всему хочет обучиться, и правильно, я считаю. Я спросил у Маглора разрешения, получил его, и мы отправились в лес.
Охота не задалась. Сперва мы увидели роскошного кабана, но на другой стороне озера. Лодки у нас не было, конечно. Даже если попадёшь – потом целую лигу в обход тащиться? А если ещё и промахнёшься... не хватало только подранков плодить. Так что мы двинулись по другой дороге и ушли довольно далеко, прежде чем в кустах мелькнуло что-то крупнее белки. Впрочем, минуту спустя стало ясно, что это не зверь, а вполне двуногое существо, довольно беспечно приближающееся к нам. А ещё несколькими минутами спустя я с некоторым удивлением узнал своего соотечественника Эсгариллинна, известного в Оссирианде под прозвищем Флейтист.
Удивился я не слишком сильно – Флейтист, как и я когда-то, любил бродить по лесам в одиночку, только, в отличие от меня, из оружия имел разве что нож, и ума не приложу, как за все эти годы он не попался ни волку на зуб, ни орку на клинок. Особо злые языки утверждали, что он их (включая волков) насмерть заговаривает – что правда, то правда, поговорить он любил. И в этом плане он совсем не изменился – едва поздоровавшись и даже не спросив имени моего спутника, принялся излагать нам свою теорию восстановления гармонии мира с помощью музыкальных созвучий. В другие времена я бы охотно это обсудил (я-то считаю, что слово и вообще живой голос имеет больший вес, чем голос даже самого лучшего инструмента), но сейчас меня больше заинтересовало другое: его рассказ о новом городе в устье Сириона. Слухи о некоем поселении до нас уже доходили, но довольно неопределённые, так что было любопытно и полезно узнать всё из первых рук.
Рассказы Эсгариллина были достаточно неопределёнными – живя в городе, он даже имени правительницы не удосужился узнать. Но... его утверждение об «особой ауре» этого места, а ещё более – музыка, с помощью которой он старался отразить эту ауру... всё это наводило на совершенно конкретные мысли. И эти мысли мне совершенно не нравились.
Как потом выяснилось, у Карнарина возникли те же самые мысли. Скорее всего, мы вовсе не стали бы рассказывать никому об этой встрече, если бы некоторое время спустя к нашей занимательной беседе не присоединилась Оронвен, обеспокоенная долгим отсутствием воспитанника. И сразу же начала проявлять бдительность – кто, да откуда, да «а ты уверен, что это именно он?» В общем, мы быстренько свернули беседу и вернулись в крепость.
Там мы с Карнарином осторожно обсудили свои впечатления (ни он, ни я не хотели первым произносить вслух слово «сильмарилл») и были вынуждены признать, что «если что-то показалось двоим – это уже вряд ли показалось». И, не сговариваясь, пришли к решению не делиться своими догадками с другими. Конечно, если мы правы, то это недолго будет секретом, но чем дольше – тем лучше!
«Дольше» не получилось. Оронвен, конечно, сообщила о встрече Маэдросу, и нас начали расспрашивать. Ничего конкретного мы сказать и не могли, разве что я подтвердил, что это тот самый Флейтист, а не кто-то в его обличии (дар не подделаешь, тут уж без дураков). Оказывается, Амрас его неплохо помнил – ничего удивительного, Эсгариллин был довольно известным музыкантом, а Амрас достаточно долго прожил в Оссирианде, даже я с ним пересекался ещё до того, как встретился с Маглором. В результате лорды решили не полагаться на впечатления двух юных обормотов (ну да, это для Карнарина я «взрослый и опытный», а для того же Амраса, не говоря уже о старших…) и потребовали проводить их туда, где мы виделись с Эсгариллином. Я, конечно, надеялся, что мы его просто не встретим (ну не стоит же он там часами, мог и обратно в город уйти), но моим надеждам оправдаться было не суждено – он, как в старые добрые времена, бродил по лесу, наигрывая на флейте.
Лордам Флейтист сказал даже меньше, чем нам, но вполне достаточно, чтобы они почувствовали себя заинтригованными. И, что хуже, сыграл – а музыкант он лучший, чем рассказчик. В общем, решено было самим наведаться в этот загадочный город и посмотреть, что там к чему.
Город был как город – с военной точки зрения так себе, серьёзного штурма не выдержит, даже осады не понадобится. Видно было, что он возник недавно и в спешке, многие здания выглядели словно бы недостроенными – будто их обитатели торопились укрыться от непогоды, оставляя на потом украшения и удобства. В другое время я бы отправился прямиком в порт (никогда не видел настоящих кораблей, речные барки – не в счёт), но сейчас для любопытства не было ни времени, ни желания.
Дворец выглядел всё же дворцом – видимо, подданные к своей правительнице относились не просто почтительно, а как минимум уважительно. Приняли нас без малейшей теплоты, но и без особой настороженности – судя по тому, что на нагло торчащую из моего сапога рукоять охотничьего ножа (к которому я так привык, что просто забыл оставить при входе) так никто и не отреагировал. Видимо, репутация сыновей Феанора и их верных всё же оставалась чуть выше, чем казалось – в смысле, с волками-людоедами нас пока не ровняли. И даже проявляли некое подобие любезности.
В последнее время мне везло на встречи со старыми знакомыми. Едва войдя во дворец, я чуть ли не нос к носу столкнулся с Наурлотвен, которую не видел и о которой ничего не знал со времени нашей встречи в Дориате, где мне довелось поработать эдаким почтовым голубем… впрочем, это не важно. Новая встреча меня не особо обрадовала: во-первых, у меня были основания считать, что от её хорошего ко мне отношения мало что осталось, а во-вторых, присутствие бывшей няни дочери Диора почти не оставило места для сомнений. Впрочем, сомнениям в любом случае оставалось жить не более нескольких минут – пока мы не вошли в Зал Приёмов и не были официально представлены супруге Правителя, замещающей его на время отсутствия.
Которую, естественно, звали Эльвинг.
Вначале разговор складывался вполне мирно, касаясь в основном возможных совместных действий в случае нападения воинства Врага. Но чем дальше, тем больше в воздухе повисало напряжение. В конце концов, Маэдрос не выдержал и попросил возможности побеседовать с Эльвинг наедине, коя возможность ему и была немедленно предоставлена.
Я тем временем перемолвился словечком с Наурлотвен. Точнее, она со мной. Интересовал её не я, конечно, а судьба сыновей Диора, о которой я, впрочем, мог сказать немногое: только то, что из Дориата они ушли живыми и даже практически здоровыми, спасибо искусству Вайре и моему вранью (последнего я, разумеется, не озвучивал). Я искренне надеялся, что у мальчишек хватило ума и везения устроиться жить где-нибудь в глуши, как мои родители – по нынешним временам, единственный способ не впутаться в какую-нибудь кровавую заварушку.
Правители секретничали недолго. Вышел Маэдрос мрачнее тучи и сразу сказал, что мы немедленно возвращаемся. Долго мучать нас (а главное – братьев) неизвестностью он не стал, сразу рассказал главное: сильмарилл у Эльвинг, он потребовал вернуть камень, она обещала «всё обсудить» и сообщить своё решение в кратчайшие сроки. Цену отказа никто не стал даже озвучивать – и так всем всё было ясно.
По словам Маэдроса, поведение Эльвинг не давало особых надежд на положительный ответ. Всё же она была дочерью своего отца… а тот внуком своего деда, чтобы им обоим не знать счастливого посмертия. Но всё же всем хотелось надеяться на лучшее. Хотя бы на то, что Эльвинг не захочет повторения однажды пройденного.
Когда появились обещанные посланцы, тотчас стало ясно, что они привезли отказ. Женщина, назвавшаяся Аватьярель, произнесла целую речь, причём такую, словно мы уже стояли с обнажёнными мечами у ворот. Если она таким образом хотела добиться мира, то эффект оказался обратным. Зато её спутник охотно играл в «званого гостя», что было, на мой вкус, куда разумнее. Пока лорды обдумывали ответ, он даже успел научить меня любопытной игре-гаданию, принадлежности для которой прихватил с собой.
Я, конечно, проиграл. Просто потому, что для игры требуется сосредоточенность, а мои мысли были заняты совершенно другим.
Я не хотел этой войны!
Не просто не хотел в ней участвовать – это-то как раз никаких усилий не требовало, от формальной клятвы верности меня Маглор освободил ещё перед походом на Дориат. Я не хотел, чтобы она вообще была! Или, по крайней мере, чтобы в ней участвовали мои друзья – а Маглора я числил другом.
Вот только добиться этого было почти нереально.
Неплохим выходом был бы отказ войска (или, как минимум, большей его части) сражаться с сородичами. Но я очень быстро убедился, что эта цель недостижима: кому-то было всё равно, с кем сражаться, кто-то не хотел идти против присяги, да и тех, что всей душой поддерживал пресловутую Клятву, было немало. То есть уменьшить число потенциальных бойцов настолько, чтобы нападение стало невозможным, не получалось – а простое ослабление войска привело бы только к ещё большему количеству жертв. Попытаться воздействовать Словом? Ох, вряд ли из этого что-то выйдет. То есть я, конечно, собирался именно так и поступить, но в успех верил мало, прекрасно понимал, что Маглор меня переговорит. Оставалось одно: просто встать в воротах и заявить: «Только через мой труп». Вот так – в буквальном смысле слова. Если эта проклятая Клятва не останавливается перед кровью сородичей – может, кровь друга окажется преградой покрепче? Может, хотя бы Маглора удастся остановить? Нет, хорошо бы, конечно… но я всегда был эгоистом, по-настоящему меня волновали только те, кого я числил близкими.
Совещались лорды довольно долго. Потом Маэдрос объявил общий сбор и перед всеми сообщил послам своё решение: если жителям города так важно, чтобы Камень оставался в их стенах, то любой из его братьев готов поселиться там – с сильмариллом. Сказано это было таким тоном, что становилось ясно: в положительный ответ он не верит, но хочет сделать всё возможное. Ну, хотя бы для очистки совести.
Я был ему благодарен.
Посланцы Гаваней отбыли восвояси, а вскоре следом собралось наше посольство – как все были уверены, за отказом. Возглавил посольство Маглор. Меня он с собой не взял, хотя я напрашивался – велел «оставаться за старшего». Ну что ж, нарушение воинской дисциплины я предпочёл оставить до более серьёзного случая, который, как мне представлялось, был не за горами. Так что он с небольшим эскортом ушёл, а мы остались ждать.
Ожидание затягивалось. Сперва я был этому даже рад, но постепенно начал тревожиться: времени прошло более чем достаточно на путь туда и обратно. Ну ладно, Эльвинг не производила впечатления правительницы, способной на подлость вообще и в отношении посла в особенности, но существуют же ещё и неприятности в пути! Мало ли, что орков в этих краях до сего времени не замечено было – эти твари хуже плесени, сейчас нет, завтра есть, а Маглор взял с собой всего нескольких бойцов… да и такие вещи, как упавшее дерево или волчья стая, никто не отменял… В попытках бороться с дурными предчувствиями я болтался у ворот, неубедительно делая вид, что у меня там дело и постоянно сталкиваясь с Маэдросом, который никакого вида делать даже и не пытался – видимо, считал это ниже своего достоинства.
Когда я уже готов был просить разрешения отправиться на поиски, Маэдрос объявил боевую готовность. Не знаю, что он собирался сделать дальше, но именно в этот момент на дороге появился гонец – один из тех, кто ушёл с Маглором. К тому моменту, как он влетел в ворота, перед ними толпилось едва не всё население крепости. И слова «они согласились!», выдохнутые чуть ли не шёпотом, почему-то услышали все.
Только увидев, как один из верных Маэдроса бросился к нему с объятиями, а наш верховный лорд даже и не подумал пресечь этот порыв, я понял, до какой же степени всем нам не хотелось этой войны…
Песнь о мире, которого не могло быть.
Я помню: смерть стояла у дверей
Пока без дела,
Благословеньем проклятых камней
На нас глядела.
И безнадёжно-горькое «А вдруг?» -
Уже не веря.
Попытка прикрутить железный крюк
К бумажной двери.
Казалось всем: закон судьбы суров –
Не станут слушать.
Ехидный посвист северных ветров
Морозит души,
И вновь мечи напьются крови всласть
Забыв, что – братья,
И в слове «клятва» тот же корень «клясть»
Что и в «проклятье»…
Но будет много прощено тому –
Я верю с это –
Кто смог рискнуть загнать себя во Тьму
Во имя света.
И вечно будет бардов вдохновлять –
Я это знаю –
Та, что сумела ненависть сломать
Пройдя по краю.
И свод небес – внезапно голубой,
И ветер – южный,
И всё не так, как суждено Судьбой –
Но так, как нужно!
Наверное,публиковать отчёт через полтора месяца после игры как-то странно, но внезапно обнаружившийся дед Лайн по фесту ориджей и предотпускная жесть на работе в совокупности не позволили сделать это раньше.
Для тех. к то не был на игре, спойлерить не буду - скажу только, что ни разу за свою не слишком богатую игровую карьеру не испытывала таких настоящих чувств на игре. И, наверное, уже не испытаю.
Ребята, спасибо вам всем - игрокам за то, что сыграли так, мастерам - за то, что не вмешались и дозволили... Всех люблю!
Говорит ЭрехорнВсё началось с того, что мы с Карнарином отправились на охоту.
Карнарин – воспитанник Оронвен, почти ещё мальчишка. Она зовёт его сыном, но даже если бы я и не знал, что это не совсем так – не поверил бы. Просто потому, что эту деву, при всём её очаровании, совершенно невозможно представить себе замужней. Ну, разве что... впрочем, сейчас не об этом.
Итак, Карнарин попросил взять его с собой на охоту – парень он любознательный, всему хочет обучиться, и правильно, я считаю. Я спросил у Маглора разрешения, получил его, и мы отправились в лес.
Охота не задалась. Сперва мы увидели роскошного кабана, но на другой стороне озера. Лодки у нас не было, конечно. Даже если попадёшь – потом целую лигу в обход тащиться? А если ещё и промахнёшься... не хватало только подранков плодить. Так что мы двинулись по другой дороге и ушли довольно далеко, прежде чем в кустах мелькнуло что-то крупнее белки. Впрочем, минуту спустя стало ясно, что это не зверь, а вполне двуногое существо, довольно беспечно приближающееся к нам. А ещё несколькими минутами спустя я с некоторым удивлением узнал своего соотечественника Эсгариллинна, известного в Оссирианде под прозвищем Флейтист.
Удивился я не слишком сильно – Флейтист, как и я когда-то, любил бродить по лесам в одиночку, только, в отличие от меня, из оружия имел разве что нож, и ума не приложу, как за все эти годы он не попался ни волку на зуб, ни орку на клинок. Особо злые языки утверждали, что он их (включая волков) насмерть заговаривает – что правда, то правда, поговорить он любил. И в этом плане он совсем не изменился – едва поздоровавшись и даже не спросив имени моего спутника, принялся излагать нам свою теорию восстановления гармонии мира с помощью музыкальных созвучий. В другие времена я бы охотно это обсудил (я-то считаю, что слово и вообще живой голос имеет больший вес, чем голос даже самого лучшего инструмента), но сейчас меня больше заинтересовало другое: его рассказ о новом городе в устье Сириона. Слухи о некоем поселении до нас уже доходили, но довольно неопределённые, так что было любопытно и полезно узнать всё из первых рук.
Рассказы Эсгариллина были достаточно неопределёнными – живя в городе, он даже имени правительницы не удосужился узнать. Но... его утверждение об «особой ауре» этого места, а ещё более – музыка, с помощью которой он старался отразить эту ауру... всё это наводило на совершенно конкретные мысли. И эти мысли мне совершенно не нравились.
Как потом выяснилось, у Карнарина возникли те же самые мысли. Скорее всего, мы вовсе не стали бы рассказывать никому об этой встрече, если бы некоторое время спустя к нашей занимательной беседе не присоединилась Оронвен, обеспокоенная долгим отсутствием воспитанника. И сразу же начала проявлять бдительность – кто, да откуда, да «а ты уверен, что это именно он?» В общем, мы быстренько свернули беседу и вернулись в крепость.
Там мы с Карнарином осторожно обсудили свои впечатления (ни он, ни я не хотели первым произносить вслух слово «сильмарилл») и были вынуждены признать, что «если что-то показалось двоим – это уже вряд ли показалось». И, не сговариваясь, пришли к решению не делиться своими догадками с другими. Конечно, если мы правы, то это недолго будет секретом, но чем дольше – тем лучше!
«Дольше» не получилось. Оронвен, конечно, сообщила о встрече Маэдросу, и нас начали расспрашивать. Ничего конкретного мы сказать и не могли, разве что я подтвердил, что это тот самый Флейтист, а не кто-то в его обличии (дар не подделаешь, тут уж без дураков). Оказывается, Амрас его неплохо помнил – ничего удивительного, Эсгариллин был довольно известным музыкантом, а Амрас достаточно долго прожил в Оссирианде, даже я с ним пересекался ещё до того, как встретился с Маглором. В результате лорды решили не полагаться на впечатления двух юных обормотов (ну да, это для Карнарина я «взрослый и опытный», а для того же Амраса, не говоря уже о старших…) и потребовали проводить их туда, где мы виделись с Эсгариллином. Я, конечно, надеялся, что мы его просто не встретим (ну не стоит же он там часами, мог и обратно в город уйти), но моим надеждам оправдаться было не суждено – он, как в старые добрые времена, бродил по лесу, наигрывая на флейте.
Лордам Флейтист сказал даже меньше, чем нам, но вполне достаточно, чтобы они почувствовали себя заинтригованными. И, что хуже, сыграл – а музыкант он лучший, чем рассказчик. В общем, решено было самим наведаться в этот загадочный город и посмотреть, что там к чему.
Город был как город – с военной точки зрения так себе, серьёзного штурма не выдержит, даже осады не понадобится. Видно было, что он возник недавно и в спешке, многие здания выглядели словно бы недостроенными – будто их обитатели торопились укрыться от непогоды, оставляя на потом украшения и удобства. В другое время я бы отправился прямиком в порт (никогда не видел настоящих кораблей, речные барки – не в счёт), но сейчас для любопытства не было ни времени, ни желания.
Дворец выглядел всё же дворцом – видимо, подданные к своей правительнице относились не просто почтительно, а как минимум уважительно. Приняли нас без малейшей теплоты, но и без особой настороженности – судя по тому, что на нагло торчащую из моего сапога рукоять охотничьего ножа (к которому я так привык, что просто забыл оставить при входе) так никто и не отреагировал. Видимо, репутация сыновей Феанора и их верных всё же оставалась чуть выше, чем казалось – в смысле, с волками-людоедами нас пока не ровняли. И даже проявляли некое подобие любезности.
В последнее время мне везло на встречи со старыми знакомыми. Едва войдя во дворец, я чуть ли не нос к носу столкнулся с Наурлотвен, которую не видел и о которой ничего не знал со времени нашей встречи в Дориате, где мне довелось поработать эдаким почтовым голубем… впрочем, это не важно. Новая встреча меня не особо обрадовала: во-первых, у меня были основания считать, что от её хорошего ко мне отношения мало что осталось, а во-вторых, присутствие бывшей няни дочери Диора почти не оставило места для сомнений. Впрочем, сомнениям в любом случае оставалось жить не более нескольких минут – пока мы не вошли в Зал Приёмов и не были официально представлены супруге Правителя, замещающей его на время отсутствия.
Которую, естественно, звали Эльвинг.
Вначале разговор складывался вполне мирно, касаясь в основном возможных совместных действий в случае нападения воинства Врага. Но чем дальше, тем больше в воздухе повисало напряжение. В конце концов, Маэдрос не выдержал и попросил возможности побеседовать с Эльвинг наедине, коя возможность ему и была немедленно предоставлена.
Я тем временем перемолвился словечком с Наурлотвен. Точнее, она со мной. Интересовал её не я, конечно, а судьба сыновей Диора, о которой я, впрочем, мог сказать немногое: только то, что из Дориата они ушли живыми и даже практически здоровыми, спасибо искусству Вайре и моему вранью (последнего я, разумеется, не озвучивал). Я искренне надеялся, что у мальчишек хватило ума и везения устроиться жить где-нибудь в глуши, как мои родители – по нынешним временам, единственный способ не впутаться в какую-нибудь кровавую заварушку.
Правители секретничали недолго. Вышел Маэдрос мрачнее тучи и сразу сказал, что мы немедленно возвращаемся. Долго мучать нас (а главное – братьев) неизвестностью он не стал, сразу рассказал главное: сильмарилл у Эльвинг, он потребовал вернуть камень, она обещала «всё обсудить» и сообщить своё решение в кратчайшие сроки. Цену отказа никто не стал даже озвучивать – и так всем всё было ясно.
По словам Маэдроса, поведение Эльвинг не давало особых надежд на положительный ответ. Всё же она была дочерью своего отца… а тот внуком своего деда, чтобы им обоим не знать счастливого посмертия. Но всё же всем хотелось надеяться на лучшее. Хотя бы на то, что Эльвинг не захочет повторения однажды пройденного.
Когда появились обещанные посланцы, тотчас стало ясно, что они привезли отказ. Женщина, назвавшаяся Аватьярель, произнесла целую речь, причём такую, словно мы уже стояли с обнажёнными мечами у ворот. Если она таким образом хотела добиться мира, то эффект оказался обратным. Зато её спутник охотно играл в «званого гостя», что было, на мой вкус, куда разумнее. Пока лорды обдумывали ответ, он даже успел научить меня любопытной игре-гаданию, принадлежности для которой прихватил с собой.
Я, конечно, проиграл. Просто потому, что для игры требуется сосредоточенность, а мои мысли были заняты совершенно другим.
Я не хотел этой войны!
Не просто не хотел в ней участвовать – это-то как раз никаких усилий не требовало, от формальной клятвы верности меня Маглор освободил ещё перед походом на Дориат. Я не хотел, чтобы она вообще была! Или, по крайней мере, чтобы в ней участвовали мои друзья – а Маглора я числил другом.
Вот только добиться этого было почти нереально.
Неплохим выходом был бы отказ войска (или, как минимум, большей его части) сражаться с сородичами. Но я очень быстро убедился, что эта цель недостижима: кому-то было всё равно, с кем сражаться, кто-то не хотел идти против присяги, да и тех, что всей душой поддерживал пресловутую Клятву, было немало. То есть уменьшить число потенциальных бойцов настолько, чтобы нападение стало невозможным, не получалось – а простое ослабление войска привело бы только к ещё большему количеству жертв. Попытаться воздействовать Словом? Ох, вряд ли из этого что-то выйдет. То есть я, конечно, собирался именно так и поступить, но в успех верил мало, прекрасно понимал, что Маглор меня переговорит. Оставалось одно: просто встать в воротах и заявить: «Только через мой труп». Вот так – в буквальном смысле слова. Если эта проклятая Клятва не останавливается перед кровью сородичей – может, кровь друга окажется преградой покрепче? Может, хотя бы Маглора удастся остановить? Нет, хорошо бы, конечно… но я всегда был эгоистом, по-настоящему меня волновали только те, кого я числил близкими.
Совещались лорды довольно долго. Потом Маэдрос объявил общий сбор и перед всеми сообщил послам своё решение: если жителям города так важно, чтобы Камень оставался в их стенах, то любой из его братьев готов поселиться там – с сильмариллом. Сказано это было таким тоном, что становилось ясно: в положительный ответ он не верит, но хочет сделать всё возможное. Ну, хотя бы для очистки совести.
Я был ему благодарен.
Посланцы Гаваней отбыли восвояси, а вскоре следом собралось наше посольство – как все были уверены, за отказом. Возглавил посольство Маглор. Меня он с собой не взял, хотя я напрашивался – велел «оставаться за старшего». Ну что ж, нарушение воинской дисциплины я предпочёл оставить до более серьёзного случая, который, как мне представлялось, был не за горами. Так что он с небольшим эскортом ушёл, а мы остались ждать.
Ожидание затягивалось. Сперва я был этому даже рад, но постепенно начал тревожиться: времени прошло более чем достаточно на путь туда и обратно. Ну ладно, Эльвинг не производила впечатления правительницы, способной на подлость вообще и в отношении посла в особенности, но существуют же ещё и неприятности в пути! Мало ли, что орков в этих краях до сего времени не замечено было – эти твари хуже плесени, сейчас нет, завтра есть, а Маглор взял с собой всего нескольких бойцов… да и такие вещи, как упавшее дерево или волчья стая, никто не отменял… В попытках бороться с дурными предчувствиями я болтался у ворот, неубедительно делая вид, что у меня там дело и постоянно сталкиваясь с Маэдросом, который никакого вида делать даже и не пытался – видимо, считал это ниже своего достоинства.
Когда я уже готов был просить разрешения отправиться на поиски, Маэдрос объявил боевую готовность. Не знаю, что он собирался сделать дальше, но именно в этот момент на дороге появился гонец – один из тех, кто ушёл с Маглором. К тому моменту, как он влетел в ворота, перед ними толпилось едва не всё население крепости. И слова «они согласились!», выдохнутые чуть ли не шёпотом, почему-то услышали все.
Только увидев, как один из верных Маэдроса бросился к нему с объятиями, а наш верховный лорд даже и не подумал пресечь этот порыв, я понял, до какой же степени всем нам не хотелось этой войны…
Песнь о мире, которого не могло быть.
Я помню: смерть стояла у дверей
Пока без дела,
Благословеньем проклятых камней
На нас глядела.
И безнадёжно-горькое «А вдруг?» -
Уже не веря.
Попытка прикрутить железный крюк
К бумажной двери.
Казалось всем: закон судьбы суров –
Не станут слушать.
Ехидный посвист северных ветров
Морозит души,
И вновь мечи напьются крови всласть
Забыв, что – братья,
И в слове «клятва» тот же корень «клясть»
Что и в «проклятье»…
Но будет много прощено тому –
Я верю с это –
Кто смог рискнуть загнать себя во Тьму
Во имя света.
И вечно будет бардов вдохновлять –
Я это знаю –
Та, что сумела ненависть сломать
Пройдя по краю.
И свод небес – внезапно голубой,
И ветер – южный,
И всё не так, как суждено Судьбой –
Но так, как нужно!
@темы: моё натворение, фандомное
-
-
15.07.2015 в 17:05-
-
15.07.2015 в 17:18-
-
15.07.2015 в 18:24И вчетвером бы пошли, да.
-
-
15.07.2015 в 18:37Правда, тогда неясно, зачем сыновья Феанаро вообще предлагали Сильмариллы им вернуть. Видимо, следует считать, что на тему "вернуть" таки в Клятве оставлена\осталась дырка, и в этом случае она не действует. А вот "выкрали и вернули другие" - увы.
-
-
15.07.2015 в 18:39-
-
15.07.2015 в 19:03-
-
15.07.2015 в 19:08Пора отвезти Лисице её деревянную миску и свечи, нда...А вот ни фига, не между разумом и нравственностью, поскольку нравственность тут как раз на стороне разума.
Ну это если считать, что наиболее нравственное решение - отдать Сильмариллы сыновьям Феанаро. Похоже, что Толкин так не считал. Почему - вопрос отдельный...
Если посмотреть на действия Валар (наиболее близкий к воле Единого, т. е. в рамках Мира абсолютной истине, источник), то те признают право Феанаро на Сильмариллы в Валиноре (не признавали бы — не сочли бы нужным спрашивать разрешение взять их, и действовать согласно ответу, а просто взяли бы), но, видимо, не признают право его сыновей в конце Эпохи. Вероятно, после братоубийств?
Мне, по-человечески, по-здесь, тоже сложно представить, как братоубийства связаны с правом на собственность, но как-то извернуть мозг, видимо, придётся. Некоторые статьи на тему связывают это с особенностью именно Чистого Света в Арде.
Когда пишу об этом, понимаю, что сам пока не привёл свои взгляды к единой системе.
Вон, прошлый раз объяснял через "штурвал", тогда получается, что важнее, может, не братоубийства, а поражение в войне с Врагом: "вы претендуете на судьбы Мира - а по силам ли вам их вершить? Уже видно, что нет". Хотя братоубийства тоже приплетаемы: например, из-за них потеря права на власть.
-
-
15.07.2015 в 20:05Hessaren, да, пожалуй соглашусь. Похоже, так оно и есть.
если считать, что наиболее нравственное решение - отдать Сильмариллы сыновьям Феанаро.
Нет, нравственно - избежать братоубийственной войны. Так же как в случае с Финродом более нравственно не ставить как ни крути личные интересы (выполнение данного когда-то обещания) выше интересов своего народа. Тем более, что он обещал "сделать всё возможное" - а бросить народ в военное время на слабого заместителя а то и вообще на кого ни попадя, имхо, должно проходить по разряду "невозможного"
не добыть Сильмариллы мы клялись. А преследовать тех, кто на них посягает. А потому покража Сильмарилла никак не влияет на нацеленность Клятвы против тех, кто нам его _не_ отдал.
То есть если бы, скажем, после отказа Эльвинг Маэдрос, проснувшись утром, обнаружил сильмарилл у себя на подушке, то вы бы всё одно пошли Гавани выносить?
-
-
15.07.2015 в 20:14Э, не обзывайся на Ородрета! Этот "слабый заместитель" вообще-то два года Тол-Сирион в осаде держал, прежде чем сдал. И феанорингов он потом из города таки выпнул. Кто ж мог предсказать, что на него Турин придёт.
-
-
15.07.2015 в 20:28Турин хуже гриппа, ага
-
-
15.07.2015 в 21:24Не знаю, как старший, но я бы, наверно, не пошел. Ибо практический смысл делся.
А вот тот особо инициативный, кто его припер, вежливо и гуманно пошел бы в изгнание. За неподчинение приказам (у нас тут все-таки военная крепость и режимный объект, и покидать ее надо по согласованию с начальством, а если ходишь на разведку - то ходить надо, куда сказали, а не в чужие крепости воровством заниматься) и за воровство.
-
-
15.07.2015 в 21:29За неподчинение приказам
А что не запрещено - то разрешено в свободное от службы время
-
-
15.07.2015 в 21:41а коли бы этот "особо инициативный" представляться не стал? Ну на фига ему палиться-то?
А ты думаешь, мы бы такой момент вот прямо так оставили и не начали выяснять? Сильмариллы просто так с неба на голову не падают.
-
-
15.07.2015 в 21:42А как всё-таки согласуется, что ты упираешь постоянно, что Амбаруссу ведёт Клятва, и упоминание практического смысла? Ты имеешь в виду, что Клятва действовать против Эльвинг в этот момент перестанет? Или что-то другое?
-
-
15.07.2015 в 21:47Тут сейчас пойдут мои имхи вперемешку с канонными фактами, навязывать я это не берусь, но всё же.
Понимаешь, ты говоришь о том, что нравственно для тебя. И флаг в руки, я верю, что в Арде вполне возможны персонажи, которые будут думать именно так. Только вот автор, похоже, считает нравственным (и правильным) другое.
В Арде, помимо нравственных установок каждого конкретного её обитателя, есть и высшая шкала оценки, исходящая от Эру. И каждый поступок, что бы о нём ни думал тот, кто его делает, и тот, кто наблюдает, оценивается и по ней тоже. И, более того, наказывается либо награждается исходя из этого, как в Чертогах Мандоса, так и в этом мире.
Вот, например, Финдекано (исходя из ежедневной логики) — идиот и суицидник, который, видимо, хочет, чтобы пленных лордов стало два. А исходя из абсолютной шкалы нравственности — он герой. И именно поэтому у него получается спасти Майтимо.
Вот Финрод — уходит во тьму, оставляя свой народ и с собой в ту же тьму уводя тех, кто за ним пошёл. Но в результате этого Берен всё-таки получает Сильмарилл и возвращает Белерианду надежду, освобождаются пленные Тол-ин-Гаурот, а сам Финрод возрождается в Амане первым из всех нолдор. И, видимо, это должно значить, что выбор был верным.
Вот, например, Средние, услышав о Камне в Дориате, пылают праведным гневом и устраивают нападение на Дориат. И умирают там, причём Тьелкормо погибает от руки, простите, Диора. Тьелкормо, который сражается больше, чем тот на свете живёт, даже если в пересчёте на часы. Не прямое ли это наказание, как думаешь?
И вот Эльвинг. Она совершает нечто очень странное и удивительное с точки зрения защиты себя самой и народа Гаваней, это правда. Но в дальней перспективе результат этого — Война Гнева и победа над Морготом. И значит, как бы ни оценивали этот поступок мы из нашего мира и видящие его эльфы из Гаваней, наверное, это должно значить, что объективно она права.
-
-
15.07.2015 в 21:49Это, наверное, все-таки не канон, но убийство ради убийства мне в голову все-таки не укладывается. Пойти за Камнем - да. Пойти, потому что "у них же был Камень, хоть теперь он и у нас" - все-таки нет. Даже в рамках Клятвы.
Ну в смысле я целью Клятвы осознаю все-таки получение Сильмарилла, а не уничтожение всех и вся. Мы тут с Кано уже после игры в Кёниге хорошо обсудили этот вопрос и он меня убедил в такой идее, что Феанаро изначально стадию добычи Сильмарилла пропустил, когда клялся. Ну то есть воспринимал ее, как уже свершившийся факт. И все это "преследовать всякого" скорее задел на будущее, из серии, "вот мы вернем Камни себе и пусть еще кто попробует их тронуть".
Спорный момент, но как-то так.
-
-
15.07.2015 в 22:50Вот да. Особенно того, кто полез бы во вражеский город добывать сокровище из королевского дворца - нехилый шанс получить в организм железа в количестве, несовместимом с жизнью
Да и согласовать с начальством можно уход не только в разведку, т. е. тут совершенно не обязательно идти на прямую ложь или прямое нарушение приказа.
И снова да. Отпроситься на охоту - и кто сказал, что это ложь?
Fastiell, на счёт Финдекано не согласна, его желание спасти друга вполне укладывается в нормальную человеческую логику (другое дело, что не каждый рискнёт, но это уже вопрос не нравственности, а смелости, ловкости и везения).
А что касается Берена... вообще-то, он в одиночку прекрасно ускользал от нежелательного внимания орков, а вот отрядом они быстренько попались. Так что ещё неизвестно, как бы сложилось, не пойди с ним Финрод (кстати, в его, Финрода, присутствии, Лютиэн, скорее всего, в Нарготронде бы не зависла, а напротив, получила чёткие указания, куда бечь и еды на дорожку).
А главное: в момент действия никто ещё не знает его результата. То есть Эльвинг не могла сказать себе "да, я загублю свой город и позволю погибнуть от рук друг друга некоему количеству эльдар, но зато в отдалённом будущем это приведёт к помощи валар и победе над Морготом". Ну вот не знала она этого.
То есть мне вот видится принципиальное различие в "рискнуть собой ради конкретной благородной цели даже с малыми шансами на успех и большими шансами гробануться" (Финдекано), "рискнуть собой и другими ради сомнительной цели с крайне высокими шансами гробануться" (Финрод) и "сделать нечто, что гарантированно грозит серьёзными бедами, но потом приводит к непредсказуемому положительному результату" (Эльвинг)
Кстати, в нашем мире тоже сколько угодно случаев когда минус на минус даёт плюс и из десятка глупостей рождается нечто сугубо положительное. И появлением резины мы обязаны пролитой кислоте - вот только это не повод проливать кислоту.
Кристалл хрусталя, любопытный взгляд на Клятву. Вполне возможно, что так оно и было - Феанор-то существо весьма самонадеянное, вполне мог считать, что камешки выцарапает с гарантией, Моргот там, не Моргот...
-
-
15.07.2015 в 23:03Приказ действительно можно обойти, но кражи и того, что это на редкость недостойный поступок, это не отменяет. Да, по-своему героический и совершенный ради нас. Но надо объяснять, ЧТО о нас после этого будут думать и насколько это будет хуже нашей прошлой репутации, даже после Дориата?
Не знаю, как старшие, а в своем войске я б такого не потерпел.
Что касается Эльвинг. Для нее _не отдать Камень нам_, даже ценой гибели и его потери в принципе, вероятно, воспринималось достаточно важным поступком, чтобы его совершить.
...Честно говоря, сложно ее за это осуждать. Даже как Амбаруссе. Это глупость, но достаточно понятная глупость _для нее_. В смысле, для дочери Диора, уходившей из разоренного Дориата.
Как-то так.
-
-
15.07.2015 в 23:03Что до Эльвинг, то, конечно, она не могла знать, к чему всё приведёт. Но я верю, что она могла чувствовать абстрактное „так надо, так правильно”. Ну вот не должен Камень оказаться у тех, кто его недостоин, просто не должен — и всё.
-
-
15.07.2015 в 23:04-
-
15.07.2015 в 23:05-
-
15.07.2015 в 23:15Злая Ёлка, так об это целая статья Кеменкири есть, одна из моих любимых, кстати:
tolkien-study.org/index.php/article-collection/...
— уж не знаю, делилась ли ею в процессе скуривания концепта Хэлле.
-
-
15.07.2015 в 23:18*ну блин, от первого лица просто удобнее, привычка, блин*
Ну да. я и по жизни тоже согласна с мнением, что договориться и убедить отдать добром - одно, взять боем, но честно - адски хреновый, но тоже честный вариант, а вот украсть - уже вообще за рамками всего.
При чем Моргота все это не касается, видимо потому, что он изначально Враг и никакого права на Камни даже близко не имел и не имеет.
-
-
15.07.2015 в 23:19-
-
15.07.2015 в 23:19-
-
15.07.2015 в 23:24Заодно про то, что упущение пункта "отдал Камни добровольно" - это не баг, а фича, прочитал.
-
-
15.07.2015 в 23:26Как хорошо выразилась Влада, „Клятва нам для громкости, дури своей хватает”. Кража нам обоим тоже кажется более грязным поступком, чем открытое нападение, и более унизительным заодно, но мы в общем давно решили, что на грязные поступки мы готовы и пойдём, если будет нужно. Поэтому получается примерно вот что:
1. Если бы нашёлся эльф Э., который взял и пришёл к одному из нас с таким предложением, мы бы сначала спросили его, точно ли он хочет так унижаться. Дальше возможны варианты: если Э. не относится к особо близкому кругу, на этом месте он будет послан лесом. А вот если он очень доверенный, то можно ему сказать — знаешь, идея хороша. Вот мы начнём штурм, и пока мы сражаемся, ты проследи там, чтобы Камень тем временем никуда не увели, ага.
2. Если Э. никому ничего не сказал, а просто вернулся с камнем, то последовало бы некое замешательство жанра „эээ, спасибо, конечно, но больше так не делай”. Потому что факт возвращения Камня — радует, факт безнравственности поступка — царапает, но не сильно, а вот факт самоуправства в крепости — напрягает уже по-настоящему. Если у нас за спиной сегодня проворачивают такое, что будет завтра?
Плюс — да, раздражает то, что Э. поставил клеймо на всю локацию. Теперь феаноринги в глазах всех окружающих эльфов не только братоубийцы, но ещё и воры.
3. Если пункт 2 случился после посылания лесом в пункте 1, я был бы очень зол и это тело больше видеть не захотел ни под каким соусом. Потому что не просто самоуправство, а ещё и прямое нарушение приказа. И думаю, что брат меня поддержит.)
-
-
15.07.2015 в 23:32Игровой момент, фигли.
Понятно, что в Гавани "гений стратегии и тактики" всяко не пойдёт, он же у них только что Сильмарилл увёл, пойдёт в глушь, вероятно.
По жизни? По жизни лично я, если уж выбор только такой, предпочту, чтобы у меня что-нибудь украли, а не взяли "с боем", перешагнув через мой труп, а то двойная потеря получается. Но дело вкуса)
-
-
15.07.2015 в 23:34Ну и таки да - "мы начнем штурм и проследим, чтобы Камень никуда не делся" и "без всякого штурма лезть чужую крепость и пытаться спереть из нее Камень" - это, все-таки, две большие разницы
-
-
15.07.2015 в 23:39С точки зрения жертвы... Ну опять же, с поправкой на реал - пусть лучше ко мне честно придут и выразят претензии, чем по-тихому нагадят.
Ну и да, обратную логику (в смысле, спереть Камень чтобы недопустить резни), я тоже как игрок вполне понимаю, вроде даже где-то выше об этом говорила, но тут же спрашивали, как к этому лорды отнесутся
Про Гавани был сарказм от одного конкретного лорда, и мозг игрока не счел нужным его отфильтровывать